Теодор Виктор Нотт
25.05.1980 Slytherin'1999 Pureblooded Flourish and Blotts, owner Max Riemelt

МАГИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ И СПОСОБНОСТИ.
Не обладая достаточно высоким потенциалом и должным количеством практики, Теодора можно отнести к волшебникам уровня чуть выше среднего.

маг среднего потенциала (II)

Тео не делает упор на боевой магии и, вообще говоря, относится к весьма пренебрежительно. Волшебника больше всего интересовала и продолжают интересовать магия, которую он сможет применить в жизни: для управления бизнесом или в собственных исследованиях.

Проведя весь повторный курс за учебниками, Тео изучил теоретические основы ментальной магии, однако для практического понимания работы окклюменции, в итоге всё же обратился к Драко за помощью. Выбор на Драко пал не случайно - Теодор прекрасно знал, что Малфой обучился окклюменции на определенном уровне и не без чужой помощи.

С помощью учебников Тео на на отличном уровне овладел травологией.

Благодаря огромному запасу книг в домашней библиотеке и их периодическому пополнению, Теодор знакомится с маггловскими науками, которые хотел применить в своих исследованиях заклинаний обрядов [**]. Экономика, физика, некоторые разделы высшей математики и биология - основные сферы изучения, которые затрагивает Теодор.

[**] - Все исследования и заметки хранятся в отдельной квартире в маггловской Англии. Квартира скрыта заклинанием Фиделиус. Работа над исследованиями ведется до сих пор.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ.

До происшествия во время чемпионата по квиддичу, Нотт негласно спонсировал законопроекты Министерства, "помогал" с финансированием Хогвартста и восстановлением магической Англии после войны. Кресло в отделе магических происшествий, являлось ничем иным, как коротким поводком, на котором держали Теодора не один год. Слепое повиновение системе в сознании Нотта описывалось как страх того, что Теодору вспомнят все грехи отца, откажись он финансировать Министерство.

Де-юре: Не в состоянии справиться с утерей супруги на матче квиддича, Нотт отошел от дел и посвятил всю свою жизнь воспитанию дочери и развитию семейного магазина Flourish and Blotts. На определенном уровне занимается благотворительностью, выделяя учебники для Хогвартса.

Де-факто: Воспользовавшись катастрофой и утратой супруги - покинул Министерство. Прикинулся жертвой ситуации и избавил себя от сдавливающих тисков правительства. Спрятался за стенами собственного магазина, изображая полную изоляцию от общественности.
Проводит незаконные валютные операции между магглами и магами. Действует исключительно в целях расшатывания экономики магической Британии, осторожно и методично вставляет палки в колеса Министерства. Разрабатывает план по устранению действующего Министра (всё еще безуспешно).

МЕСТО РОЖДЕНИЯ И ПРОЖИВАНИЯ.

Great Britain, Essex
фамильное имение семьи Нотт[*]

[*] - Точное местоположение имения держится в тайне, в связи с тем, что Виктор Нотт никогда не доверял власти и желал огородить семью от возможных внезапных визитов. После смерти, Хранителем Фиделиуса стал его сын - Теодор Нотт. По факту, после длительных допросов в конце войны и в связи с раскрытием личных дел большинства пожирателей смерти, заклинание "Доверия", утратило свою сущность и не несет в себе никакой смысловой нагрузки, однако снять обряд и наложить его вновь Теодору Нотту не удается по сей день.
БЛИЖАЙШИЕ РОДСТВЕННИКИ.

Cantankerus Nott

прадед, автор книги "Sacred Twenty-Eight". Наиболее известный Нотт, оказался наименее коммуникабельным по отношению к собственной семье. Стал живой демонстрацией маниакального увлечения чистотой крови, среди чистокровных семей. После составления списка чистокровных, из чистого любопытства и ради изучения корней взялся за построение генеалогического древа собственной семьи. Составил список, которому должны были следовать последующие Нотты в будущем, для сохранения чистоты крови. Обнаружив в побочной ветви брак с магглорожденным волшебником, сжег все свои исследования и отправился восвояси бросив жену и ребенка. Дата и место смерти неизвестно.

Osbeorn Cantankerus Nott

дед Теодора Нотта. Чистокровный волшебник, норвежец по матери. В совершеннолетнем возрасте, после исчезновения отца был вынужден отправиться с матерью в Норвегию, где прожил примерно 10 лет. По возвращению в Англию принялся за восстановление пустующего поместья и налаживания работы книжного магазина, вскоре ставшим фамильным достоянием семьи. Вел активную переписку с матерью и некоторыми норвежскими волшебниками, благодаря которым мог пополнять домашнюю библиотеку иностранными книгами.

Adria (nee Pucey) Nott

чистокровная волшебница, супруга Осбьйорна Нотта, бабушка Теодора. Именно благодаря ней, на территории имения Нотт проводились громкие приемы. Привыкшая жить на широкую ногу, Адрия не жалела собственного приданого и денег супруга для облагораживания дома и примыкающих к нему земель. Игнорируя моду на аристократическое воспитание среди чистокровных, позволяла Виктору свободно распоряжаться своим временем до поступления в Хогвартс, дав ему минимально необходимый набор умений. Отец в воспитании сына принимал номинальное участие, периодически подсовывая отпрыску книги. Такая свобода в детстве сильно повлияла на Виктора, который до 40 лет даже не задумывался о создании собственной семьи.

Victor Osbeorn Nott

1936 - 1998

отец, бывший Пожиратель Смерти. Некогда - идейный революционер, воспитанный в духе свободы и вседозволенности. С годами утратил энтузиазм к идеям Волан-де-Морта, однако загорелся идеей создания собственной семьи, к сожалению слишком поздно. Наложил заклятие Фиделиус на фамильное имение. Во время Второй магической войны был вынужден вновь примкнуть к Пожирателям Смерти, дабы избавить семью от возможной опасности в лице Темного Лорда. Спустя многие годы отсутствия Лорда, утратил своё высокое положение в иерархии Пожирателей Смерти и выступал скорее в роли спонсора, чем боевой единицы. Также с возрастом потерял былую сноровку, в связи с чем был сначала заключен в Азкабан, а после убит на финальной битве за Хогвартс.

Melissa (nee Fawley) Nott

1946 - 1982

мать, чистокровная волшебница. Долгое время боролась с неизвестной болезнью, появившейся после беременности. В течении двух лет после рождения Теодора увядала на глазах. Виктор тяжело пережил утрату и больше не смог связать свою жизнь с кем-либо еще. Теодор знает о матери совсем немного, а потому судить о ней может лишь из рассказов отца о том, что "...твоя мама была украшением этого дома и единственным, что смогло пленить мою свободу. "

Virginie (nee Roux) Nott

1980-2007

жена, полукровная волшебница. Теодор, боясь прекращения рода из-за слишком близких связей нынешних чистокровных семей, решился на нарушение чистоты собственной. Вирджини подарила Тео 4 года душевного спокойствия и надежду на будущее рода. Она подарила волшебнику девочку, что он принял весьма радостно. "Нотт — долгие годы была фамилией одного сына, возможно это нас шанс сбежать от закономерности", — отвечал Тео на расспросы друзей и знакомых. Вирджини погибла в результате теракта на матче по квиддичу, так и не успев оставить Теодору наследника.

Abigail Nott

21.02.2005

единственная дочь Теодора Нотта, полукровна.

ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ.

Изумрудной дорожкой выстилается путь к покоям старшего поколения Ноттов. Несоизмеримая тоска нависла над юношей, шагающим по давно забытым коврам зеленоватого оттенка. Останавливаясь у зеркала, в которое некогда так внимательно всматривался он с отцом. Тогда они искали сходства: что-нибудь, кроме яркого огня, горевшего в глазах обоих представителей чистокровного рода. От пламени в зрачках молодого Теодора остались лишь серые, с зеленым отливом, угольки. Остались узкие скулы, напоминающие горькую утрату алмаза этого дома – матери Тео. Сегодня грехи семьи были прощены.

Ценой прилипшей к полу крови.
Ценой слепого преклонения перед победителем.
Ценой утраты всего, что когда-то имело смысл для Тео.

Он может примерить свободу – фальшивый подарок для единственного из ныне живых представителей рода.

Застегнуть верхние пуговицы, сжимающие горло, не позволяющие сделать глубокий вдох мнимого спокойствия.
Надевать топазовое наследство – перстень с аккуратной, почти раздражающей, буквой N.

Виктор грезил днем, когда сможет передать сыну фамильный перст и отойти от дел, освобождая место для молодого наследника. Надежда, до последней капли крови в теле почти пожилого волшебника горела днем, когда он сможет отдать подарок лично.

Рассматривая в зеркале отражение стола, натыкаясь в очередной раз на письмо, горящее багряной печатью “Оправдан”. Те, с кем ты мог и хотел разделить малейшую крупицу радости новостей, лежат в свежей, помнящей силу приложенную к лопате, земле. Не знающие судов и разбирательств, их тела покоятся в ледяном склепе. Родители Теодора никогда не будут потревожены внезапным визитом готовых к очередному допросу авроров.

Чистая, словно дистиллированная вода, кровь медленно течет по венам молодого мага. С каждой секундой она нагревается всё сильнее и кажется, будто через мгновение начнет кипеть, превратится в яростный вулкан и прыснет каждой артерией в одинокие стены.

Его бросили одного,
за него решили всё и лишили права голоса.

Он улыбается единственной радостной мысли о давней кончине матери и недавней гибели отца. Они нашли спасение в смерти, подарив своему сыну едва ли запятнанное меткой второе имя и целый набор материальных благ с эльфом в придачу. Теодор находился в лучшей из ситуаций, в которой могла оказаться его семья, в шахматной партии на стороне преклонения Змее. Король пал, а за ним попадали и все фигуры, некогда защищающие и следующие за тем, чье имя теперь будут называть без страха. В это имя будут вкладывать всю ненависть, которую навеки сохранят в себе чистые, вопреки грянувшему на них кровавому душу, залы.
А Теодор Виктор Нотт будет благодарить судьбу и благоразумие отца за спасение от вечного клейма, и статуса, закрывающего перед лицом юноши все, ведущие к достойной жизни, двери.

Одинокие стены движутся на Тео словно буря, словно проклятие, словно худший ночной кошмар, от которого он вряд ли когда-нибудь проснется. Он неосторожно, вальяжно двигается по комнате, не церемонясь с мебелью, случайно попавшей на глаза. Никто его не накажет, не заставит всё убирать.

Он наедине со своим статусом, наедине со своей кровью.
Наедине со своим помилованием.

Коршуны, койоты и прочие падальщики, все собрались на громкий пир. Всем не терпится дождаться момента, когда одинокий наследник случайно проколит себе палец иголкой и умрет от беспомощности. По крайне мере так думал он. Теодор Виктор Нотт - последняя капля чистой крови некогда сильного рода. Ныне - практически полностью покойного.

Слепо откупаясь от немилости новой власти, Тео напрочь забыл о здравом рассудке, потерял веру в будущее и превратился в ведомую куклу, которая латает дыры в бюджете и стенах Хогвартса. Он платит - каждую минуту своей жизни, невзирая на потери, не глядя правде в глаза. Он боится посмотреть в те самые эфемерные глаза, которые заставили преклониться и полностью забыть о честолюбии, которое так яро постулировал отец в детстве. Сейчас всё уходит на второй план, а оттуда сдвигается всё дальше до бесконечности. Всё сдвигается назад, кроме безопасности. Тео не получил напутствующего слова, не выслушал последнюю волю и не знал что ему делать со всем, что насильно поместили в его руки. Тео был слаб и боялся малейшего изменения движения ветра. Вся его холодная непосредственность скрылась за туманами страхов. Страхов, оказаться последним из рода Ноттов.

Он презирал неразбавленную чистоту крови, сосудом которой являлся. Он презирал и винил отца, который оставил его наедине с размышлениями о будущем. Теодор не знал за что браться и не был уверен в правильности любого шага, поэтому не делал ни единого.

Он отправил все картины в длительный отпуск - в кладовку. Он не желал видеть или слышать дальних родственников, не собирался слушать надменные советы, которые старые волшебники могли ему дать и, возможно, даже принудить выполнять. Тео не желал более быть марионеткой и хотел всеми силами выбраться из рекурсии, в которую сам же себя вверг.

Тео нужна всего одна минута. Одна минута длительностью в четыре месяца, после которой он сможет сделать следующий шаг. Он обязывает себя двигаться вперед и не останавливаться, ради всего того, во что верил его отец. Ради самого себя Тео и должен двигаться. Но сейчас он берет паузу, прячась за Фиделиусом и очередным громким статусом - Хранитель. Поместье нежно отзывается на каждое движение и пророчит душевное спокойствие, заставляя дыхание юного волшебника успокоиться. Он почти готов идти дальше, забыв про все осечки. Почти... Но сейчас, необходимо отдохнуть.

Находясь в перманентном сне и забытье, Теодор на время прекратил свою социальную жизнь, разрезав острыми ножницами большинство связей, которые ранее так болезненно связывали его с именем запрещенным ранее и ныне. Ныне. Так ли это? Прямо сейчас Нотт этого точно не узнает, Фиделиус мягкой тканью обволакивает всё еще юного волшебника и развязывает язык, позволяя говорить всё, что только приходит в голову. Даже имя, багровым крестом висящее на памяти многих волшебников не вселяет страх в сердце Тео. Отец и на этот раз позволил сыну нарушить Табу. "Волан-де-Морт" - тихо проговорил Тео, будто боясь случайно подозвать отдыхающего домашнего эльфа.

Главной ошибкой юности была вовсе не дружба с Драко Малфоем и прочими радикально настроенными сокурсниками, вовсе нет. Оставив позади прежние устремления и/или страхи, тема существования мессии и великого зла пропала с уст школьников. Возвращаясь назад в место, где меньше года назад можно было искупаться в своей и чужой крови, все старались сделать вид, что всё нормально. Слизерин перестал быть тем Слизерином, которым все привыкли его видеть. Всем стало плевать на честолюбие и осторожность. Не редко можно было видеть картину, как ранее враждующие факультеты спокойно делят одно и то же дерево, под которым читают, а иногда, в силу недостаточного финансирования - одну комнату. Министерство трясло деньги из Нотта, как из пиньяты конфеты. Они скрывали свои удары за милыми улыбками, обозначая акт добровольного пожертвования. Кошелек Нотта вычистил все комнаты от крови, но это единственное, что действительно было сделано. Куда ушли остальные деньги? Спрашивайте не у Тео, он всё еще ребенок, швыряющийся железом, которого у него всё еще было много. Возвращаясь к главным ошибкам - на других факультетах также есть люди.

Статус с каждой минутой значил для Тео всё меньше. Он всё еще находился в пространственной ловушке, из которой пытался выбраться всеми доступными средствами. Малфой молчал, предпочитая не говорить на эту тему вовсе. Забини игнорировал, не желая развивать тему и предаваться размышлениям. Паркинсон и вовсе избегала любых разговоров с Теодором. Спасение пришлось искать в других комната, чужих и холодных, с первого взгляда. Цвет нашивок потерял своё назначение и прекратил заставлять зеленых змей кидаться на прочие факультеты. Тео выходил из забвения медленно и осторожно, мелкими шагами идя по библиотеке, стирая пыль с книг, которые читал до него только Мерлин и зубрила Грейнджер.

Теодор много времени проводил за книгами,
Теодор много времени проводил за пределами Слизерина,
Теодор много времени проводил с новыми людьми.

Теодора впредь никогда не смутит "грязная" кровь.

Теодору больше всего хотелось честности. Он не искал ответы, он не задавал вопросы. Он хотел, чтобы с ним были честными: без фальшивых улыбок, без попыток вытащить из кармана побольше денег и без многоточия в разговорах. Нотт чувствовал себя живым лишь в моменты, когда рядом с ним был хотя бы один человек, готовый сказать правду, какой бы она не была. Теодор нашел друга на Райвенкло и более не намерен его терять. Гидеон не стеснялся состояния Теодора и не пытался играть с ним в игру равных. Он спокоен и реален. Этого было достаточно. Нотт доверил ему тайну Фиделиуса, покидая Хогвартс и надеясь на будущие встречи.

Нотта научили говорить “Нет”. Иногда казалось, что случилось это слишком поздно - ячейка в банке теперь не была набита золотом так, как ячейка Блэков. Теодор был всё еще богат, однако запасы на будущее уменьшались с каждым днем. Сейчас, именно в этот момент, Тео ощущал потребность создать то самое будущее. Он хотел продолжить род, хоть и забыл напрочь про граненые качества фамилии и вступил в связь с полукровной французской волшебницей.

Она не дала ему наследника,
она не дала ему любви,
она дала ему новое тело в фамильном склепе.

Тео хоронил её как Нотта, относясь с почтением и уважением к 4 годам совместной жизни. Она не ушла бесследно, она оставила после себя Эбигейль. Эбигейль Нотт - единственная дочь и забота Теодора. Везение или случайность - 2-летнего ребенка не взяли с собой на игру, а оставили дома под ответственность няни.

Взрыв.

Теодор не плакал и не задавал вопросов судьбе "Почему опять он?". Теодор научился не задавать вопросов, ответы на которые отсутствуют. Он некрепко сжимает руку маленькой Эбигейль и воспроизводит в сознании одно единственное слово: "Нет".

Он больше не будет спонсором, за деньги которого будут проходить законы. Он не станет помогать власти прятать следы очередного бунта и неповиновения. Теодор закроет дверь Министерства и больше никогда не вернется. Нагретое кресло в отделе магических происшествий могут отдать кому угодно другому и напрямую подключить к капельнице лжи, которая будет каждый день убеждать очередной кошелек в том, что его мнение действительно важно.

Нотт выдавливает из себя улыбку, когда в очередной раз оказывается в "Флориш и Блоттс". "Здесь дела будут идти хорошо при любом правительстве" - так говорил Виктор Нотт, приводя сына в место, которое сегодня принадлежит ему по праву крови. По праву фамилии.

Теодор уже не ребенок. Он должен избавить себя и свою семью от ребячества, однако он продолжает вести двойную игру. Болезнь Теодора Нотта, болезнь Виктора Нотта. Болезнь, дающая глоток воздуха, заставляющая ходить по острию ножа. Болезнь, заново наполняющая наполовину пустую ячейку в банке. Теодор играет с маггловской валютой так же, как совсем недавно Министерство играло с ним. Иногда ему кажется, что он просто мстит. Ему ведь не нужны деньги, ему не нужны возможные проблемы. Ему нужен шанс, который позволит стать выше власти хотя бы на минуту.

Теодор вырос, Теодор не хочет быть обманутым.
Теодор хочет обманывать.