|
I. CARTREF
Почему вы берете силой то,
что не можете взять любовью?
I.I. ИМЯ, ФАМИЛИЯ: Madeleine Lucretia Fawley (née Yaxley) - Маделайн Лукреция Фоули (урожд. Яксли);
I.II. ПРОЗВИЩА, СОКРАЩЕНИЯ: Maddie - Мэдди;
I.III. ДАТА РОЖДЕНИЯ, ВОЗРАСТ: 30 лет - 19 июня 1948 года;
I.IV. ЧИСТОТА КРОВИ: Чистокровна;
I.V. ФАКУЛЬТЕТ: Слизерин'66;
I.VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ: Де-юре - лояльна действующему правительству, как основному работодателю и спонсору. Де-факто - настроена скептически, отрицательно относится ко всем ныне действующим коалициям, имеет собственные взгляды на происходящее в мире;
I. VII. РОД ДЕЯТЕЛЬНОСТИ: "Ежедневный пророк", главный редактор.
II. BYWYD
... начало никогда не находится там,
где мы рассчитываем его найти.
II.I. МЕСТО РОЖДЕНИЯ / ПРОЖИВАНИЯ: Родовое поместье Яксли, графство Стаффордшир, Англия - Особняк Фоули, центральный Лондон, Англия;
II.II. БЛИЖАЙШИЕ РОДСТВЕННИКИ: Альберт Эдвард Фоули - Albert Edward Fawley. Муж. Чистокровный волшебник. 1952 г.р., 26 лет. Заместитель главы Отдела Тайн.
Лукреция Ирэн Яксли (урожд. Лестрейндж) | Лукас Эйдан Яксли |
Максимиллиан Таддеус Яксли | Доминик Лукас Яксли |
Селестина Арабелла Яксли (урожд. Эйвери) - Celestine Arabella Yaxley (née Avery). Бабка по линии отца.
Рейнард Лестрейндж - Raynard Lestrange. Дядя по линии матери.
Рабастан и Рудольфус Лестрейнджи - Rabastan and Rodolphus Lestrange. Двоюродные братья.
II.III. СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ: Замужем;
II.IV. ИСТОРИЯ ПЕРСОНАЖА: Смогла бы ты убить, чтобы жизнь сохранить?
Маделайн задумчиво рассматривает газету четырёхгодичной давности, ежеминутно морщась и хмыкая.
Кажется, это было так давно - ей тогда было 26, она ещё не была замужем, политический режим был совершенно другим, и чистокровным аристократам можно было даже открыто заявлять о своём отношении к магглам и не быть за это наказанными или, чего доброго, изгнанными. Тогда, в 1974 она даже не задумывалась, что спустя каких-то четыре года она будет вести информационную войну против правительства Миллисент Бэгнольд, против Пожирателей Смерти, против Ордена Феникса. Против всех.
Главному редактору «Пророка», на самом деле, не слишком нравится то, что происходит сейчас с ней и её семьей, но сама она в безопасности и в относительном достатке, поэтому жаловаться, в целом, не на что. Принадлежность её брата - Доминика, к Пожирателем Смерти женщиной даже под сомнение не ставилась - а скольких проблем они могли бы избежать! Однако это были уже не проблемы Мадлен. Ведь она больше не Яксли. Она - Фоули, давно перешла из своего рода в другой и сейчас по закону не отвечает за грехи единственного представителя её девичьей фамилии.
Женщина перелистывает очередную страницу и с удивлением обнаруживает там свою статью, одну из наиболее известных в обществе, автобиографическую. Пожалуй, единственная её статья, в которой она ни разу не соврала.
- Маделайн Лукреция Яксли! - опускаю голову и надеюсь сделаться невидимой. Мне 7, и я только что порвала любимую отцовскую книгу. Я не имела права даже приближаться к его библиотеке. Я обязана вести себя так, как того хотят родители. И за то, что я этого не сделала, мне предстоит расплатиться без скидки на то, что я совсем ребёнок.
Я буду терпеть, я должна.
Маделайн - маленькая девочка, не наследующая в полной мере, не способная продолжить род. Я уже сейчас должна учиться быть покорной. Иначе потом, лет через десять, родителям придётся приложить немало усилий, дабы выдать меня замуж.
- Леди Яксли, - словно пробую на вкус это словосочетание, не в состоянии поверить в произнесённое. Мне всего 17, а я уже леди. Старшая женщина в роду, полноправная хозяйка нескольких поместий, внушительного состояния в Гринготс, а также собственной жизни.
Леди Яксли - самодостаточная, сильная, уверенная в себе. Леди Яксли свято чтит законы чистой крови. Леди Яксли не позволяет себе делать глупые ошибки. Единственный, к чьему мнению леди Яксли должна прислушиваться - её старший брат, нынешний глава рода. Но ему, кажется, наплевать. На всё, в том числе и на треклятую "леди".
- Леди Яксли, - передразниваю брата дурным голосом. Мне уже 26, и я слышу эту фразу чуть ли не каждый день. Меня, честно говоря, порядком достало это вечное "леди". Плюс ко всему, звучит это достаточно издевательски. Половина моих знакомых - аристократов считают своим долгом поинтересоваться, планирую ли я семью. Что же будет, если я всё-таки вслух скажу "нет"?
Сейчас леди Яксли - беспринципная похитительница чужих тайн. И вроде всё такая же сильная, только вот как-то болезненно это выходит. Леди Яксли давно наплевала на все традиции, кроме тех, которые поддерживает она лично. Леди Яксли сама устроила свою судьбу, отказавшись идти по накатанной дорожке и работать в пыльных залах Министерства Магии.
Кто знает, может, стоило тогда всё же научиться покорности?
Когда мои родители трагически погибли, мне было почти 16. В тот год каникулы я решила провести в поместье деда. В первую очередь я, конечно, польстилась на относительную свободу и отсутствие постоянного надзора, да и потом, Максимилиану, только что вышедшему на пенсию после 60-ти лет работы в Отделе Тайн, наверняка было одиноко. Мне хотелось верить в то, что я ему действительно необходима. Старший Яксли хитро улыбался, гладил меня по голове и рассказывал множество удивительных историй. Ручаюсь, большинство из них были сказками. Ну не стал бы он пересказывать мне то, что видел и слышал у себя на работе, верно? Да и вообще, к восьмидесяти годам дед раздобрел, расслабился и перестал быть тем главой семейства Яксли, которым я привыкла его видеть. Но мне нравилось. Я наслаждалась той лаской, которой раньше мне так недоставало. Понимаете, дело в том, что моя мать, Лукреция, вышла замуж в 16, а к восемнадцати годам у неё уже появилась я. Родительница из неё вышла никудышная. Зато светской львицей она была безупречной. Стоит ли говорить, что балы и приёмы, что она устраивала, славились на всю округу? Только вот первые годы своей жизни я на этих праздниках была лишней.
Кажется, впервые она взяла меня на приём, когда мне исполнилось семь и я, наконец, проявила свою магическую силу. Интересно, раньше она считала, что я слишком мала, или попросту боялась, что я родилась сквибом? Забавно. Однако, спросить мне уже не у кого. Так что буду тешить себя мыслью, что приемы мне были действительно не по возрасту.
Помню свою первую парадную мантию : синий бархат, серебристые нашивки на рукавах и подоле. Я чувствовала себя если не королевой, то, как минимум, наследной принцессой. С тех самых пор я люблю синий. Ну и балы, разумеется.
Любили ли меня мои родители? Не возьмусь утверждать, что нет. Может быть, по-своему - они дали мне всё то, что было у них в моём возрасте, сделали так, чтобы моё образование не уступало образованию брата, не делая между нами больших различий. Хотели, наверное, хорошо пристроить меня в будущем, выгодно выдать замуж и добавить в список своих родственников ещё одну чистокровную семью. Скорее всего, всё было именно так.
Страшную весть сообщил мне брат, в тот год уже выпускник Хогвартса. Я страшно испугалась. Не расстроилась, впала в депрессию или отчаяние, а испугалась. Я разом потеряла тех двоих человек, которые руководили мной и моими желаниями всю жизнь. Умела ли я жить без постоянных наводок и тычков? Пожалуй, что нет. И неизвестность меня пугала. Я будто потеряла разум и собственную волю. А Доминик лишь отстранялся - не хотел становиться для меня новым кукловодом.
Когда-то желанный глоток свободы стал ударом, который мне предстояло перенести.Говорят, в их доме случился пожар. Говорят, они, сильные маги не смогли спастись от огня. Говорят, за пару часов до этого, они веселились, выпивали и общались на очередном светском приёме. Я даже готова поверить в такую нелепость, ничего иного мне всё равно не предложили. А окружающие... пусть говорят, но не заговариваются.
Меньше всего тогда меня беспокоил сам момент смерти родителей. И даже если несчастный случай подстроил некто, у кого были свои претензии к моей семье (скорее, к отцу), я мстить не собиралась.
Стыдно признаться, но я где-то была даже рада, что они получили, на мой взгляд, по заслугам. От матери в последнее время мне частенько доставалось, она пристрастилась к огневиски и вовсе перестала следить за тем, что распускает руки или оскорбляет меня. Для неё я была "недостаточной". Но это значило лишь одно - она действительно ждала, что я чего-то добьюсь.
А отец был разочарован в моих способностях. Я не славилась, как лучшая ученица своего факультета, в учебе сторонилась предметов, сочтённых мною бесполезными или неинтересными, не стремилась занимать первые места везде, где это было возможным. Меня устраивало то, что я была успешна в том, что мне нравилось, и оставалась на среднем уровне в остальных дисциплинах.Сделаю небольшое лирическое отступление.
Я всегда смеюсь, когда кто-то, приходя к нам в "Ежедневный пророк" устраиваться на работу, уповает на свои "Превосходно" за какие-то экзамены. Хогвартс отличное место. Но это лишь учебное заведение, в которое попадают абсолютно все магически одарённые дети. Гордится тем, что смог окончить его с неплохими оценками по меньшей мере глупо, когда впереди тебя ждёт та ещё школа жизни. Лучший - далеко не тот, кто владеет техникой. Лучший - тот, кто не владея ею изначально, может быстро подстроиться под ситуацию. Тот, кто способен быстро накапливать новые знания, а потом, если они становятся бесполезными, так же быстро выкидывать их из головы.Немного оправившись от неожиданной потери родителей, мы с братом снова отправились в Хогвартс. Не знаю, как это вышло, но все мои мысли внезапно оказались заняты размышлениями о будущей профессии, а не переживаниями. Дед хотел пристроить меня в Министерство, как в то время поступали многие влиятельные родители, подобрать простую, не отнимающую много времени должность. Но я мечтала о другом, а он просто не успел меня переубедить. Годы взяли своё, сами понимаете. Не дожив полмесяца до моего совершеннолетия, Максимилиан Яксли отправился к Мерлину.
В итоге, после седьмого курса я оказалась на пороге редакции «Ежедневного пророка». Скажу честно, мне не пришлось просить, чтобы меня взяли, связи и тут сыграли свою роль, но я действительно готова была наизнанку вывернуться, только бы заслужить похвалу от начальства.
Я впервые в жизни старалась. Мои апартаменты в поместье мало-помалу обрастали кипами исписанных пергаментов, выкинуть которые не поднималась рука, повсюду можно было найти мои коротенькие заметки, печатать которые упорно отказывались, ссылаясь на неактуальность тем, но я не сдавалась и продолжала искать.
Как положено чистокровной леди, я исправно появлялась на званых балах и неофициальных встречах британской аристократии, но теперь у меня были другие цели. Я просто неистово жаждала сенсации, а она мне всё не попадалась. Достаточных навыков выведывания информации у меня не было, а делиться опытом никто из старших коллег, разумеется, не хотел. И тогда я решилась на самый безрассудный поступок в своей жизни. Секрет, который мне надлежало раскрыть, я отправилась искать не куда-то, а прямиком в Отдел Тайн. Оборотное зелье, смелость и страсть, которая не давала мне успокоиться.
Моя первая статья вышла уже спустя неделю, и я раз и навсегда уяснила – не бывает незаконных методов добычи информации. С тех пор моя карьера резко пошла по восходящей, я совершенствовалась и магически, и немагически: с трудом обучалась легилименции, старалась понять, как максимально быстро втереться в доверие к человеку, как подобрать ключик к каждому. В ходе подготовки одной из многочисленных статей мне пришлось даже экстренно пройти курс маггловедения, которое в школе я и не думала посещать. Зато сейчас я знаю, как меня назвали бы магглы. Я психолог. Профессиональный. Больше даже психолог, чем ведьма.
А ещё теперь я знала, как выгоднее продать свой материал и себя. Знаете, статьи о различных политических группировках магического мира – моё маленькое весьма прибыльное хобби. Да, популярность таких материалов никак не переплюнет популярность статей «Кто-с-кем-переспал-где-и-сколько-раз», но каждая мастерски написанная заметка, поддерживающая оппозицию, или наоборот, действующее правительство, поднимала меня ещё на ступеньку вверх в обществе.
Поначалу, разумеется, во мне играла горячая кровь, и я руководствовалась не прибылью, а собственными идеалами, но моим мечтам суждено было быть разрушенными. Пелена с глаз спала ко второму году работы в издательстве - я больше никогда впрямую не высказывала своего мнения.Хотите стать известным и любимым публикой? Я знаю, сколько это стоит и как это провернуть. Дайте только знать, что готовы заплатить.
Моя самая большая ценность – моя работа. У меня, безусловно, есть брат и несколько друзей, с которыми я могу развлечься на досуге, но до сих пор ничто не занимало так много места в моём сердце и мыслях. Иногда мне кажется, что этим я отпугиваю людей. Впрочем, я лукавлю – мне вовсе не кажется, верно?Мадлен Яксли, «Ежедневный пророк», недописанная автобиография
Как быстро все поменялось.
Многие задаются вопросом - как успешной, но достаточно молодой журналистке удалось во время смены власти занять место главного редактора? Ответ прост - связи. Она поддержала сильную сторону, а сильная сторона, в лице её хорошего друга Карадока Дирборна, поддержала её. Маделайн удалось доказать причастность многих людей к финансированию деятельности Пожирателей Смерти - в их числе был её бывший начальник, несколько коллег, десятки чистокровных магов министерства. С её легкой руки работы лишились многие люди, и далеко не все они действительно были причастны к поддержке Темного Лорда и его приспешников. Но кого это волновало? Мадлен, при участии мужа, планомерно убирала из властных структур тех, кто им чем-то досадил или помешал на пути к страстно желаемой должности. Потом Док выступил на собрании у нынешнего Министра с предложением посадить "своего человека" на место главы популярной газеты - и вот, сейчас она здесь, в уютном кабине, разглядывает старые выпуски.
Дирборн действительно был её другом. И она была готова теперь не просто отплатить за его помощь, но и просто поддержать его в любых начинаниях. Следующим их шагом будет новая революция, ещё более масштабная. Даже жаль что это, по сути, изначально было не её идеей. Её очередное предательство - сколько их было уже не перечесть.
Ну, а пока оппозиционное движение только начинает формироваться - она просто живёт, как обычная женщина. Попеременно ругается и мирится с Альбертом, сплетнями о её свадьбе с которым в своём время не побрезговали даже в "Придире". Он, к слову, сейчас уже не кажется ей юнцом, не понимающим что к чему в этом мире. Она, возможно, его даже уважает. Главное только, чтобы он об этом никогда не узнал. Никто из их знакомых не может понять, в каких же они отношениях друг с другом - можно ли это назвать любовью, когда любой разговор двух людей рискует закончиться дракой? Можно ли это не называть любовью, когда два человека безгранично доверяют друг другу, даже не помышляя о том, чтобы изменить своё мнение?
Мадлен устало встаёт с кресла и подходит к камину - выпуск "Ежедневного Пророка", датированный августом 1978 чем-то ей всё же не угодил, и его, как и многие другие, надлежит сжечь.
Бумага попадает в огонь, люди на колдографиях теряют свои очертания, а она лишь ждёт, пока разворот с её фотографией полностью поглотит пламя.
Ей кажется, что когда-то будут жечь и её.
II.V. ВОЛШЕБНАЯ ПАЛОЧКА: Кедр и сердечная жила дракона. 13,5 дюймов. Умеренно-жёсткая.
III. PERSONOLIAETH
Для того чтоб услышать себя,
нужны молчаливые дни.
III.I. ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ: Выглядит значительно моложе своих лет, списывает это на хорошую наследственность и правильный образ жизни;
III.II. СПОСОБНОСТИ И ТАЛАНТЫ: Маделайн - талантливый легилимент, и именно это во многом повлияло на то, как скоро она вошла в число лучших работников и признанных авторов "Ежедневного Пророка". Не прекращает оттачивать свой навык уже порядка двенадцати лет. Кроме того, она постоянно пользуется данным навыком для добычи нужной ей сенсационной информации, и дабы не быть пойманной, вынуждена регулярно использовать беспалочковую и невербальную магию, вопреки этике магического сообщества;
III.III. ЛИЧНОСТЬ ПЕРСОНАЖА: Способна согрешить, чтобы правду открыть?
Я могу быть любой. Такой, какой вы захотите меня видеть сегодня. Я буду вашим идеалом, и вы поведаете мне все свои тайны. Я сделаю всё, или практически всё, чтобы узнать то, что мне необходимо.
Думаю, что я была бы идеальным разведчиком. Моя маскировка – моё лицо, оно всегда при мне, и я способна изобразить те эмоции, которые мне выгодны сегодня. Несколько лет тренировок – и я контролирую каждую мышцу на своём лице, меня ничего не выдаёт.
Я лживая, двуличная тварь, для которой нет ничего святого, кроме её собственной семьи. И я не шучу. Если вы не хотите однажды быть преданными – не верьте моим сладким речам, держитесь поодаль.
Я помешанная, фанатичка, бешеная карьеристка – если бы умела, не подумав и секунды, империусом заставила бы начальника покинуть свой пост и подписать приказ о моём назначении. А вы ничего бы не смогли мне сказать. Я ведь ваш друг, не так ли? Вы же не хотите лишиться такого полезного знакомства?
Я не помню себя настоящую. Или не хочу помнить. Та Мадлен, Мадлен-ребёнок была слабой и несамостоятельной девочкой, которая боялась лишиться поддержки общества. Я мечтаю забыть о том, что она существовала, но она всё ещё живёт где-то внутри меня и требует защиты. Среди сотни моих масок нет той, которая в большей степени показывала меня реальную, я потеряла себя. Растяпа.
Вся моя жизнь – сплошная ложь.
А ведь раньше я так хотела говорить правду.
III.IV. ЗАНИМАЕМАЯ ВНЕШНОСТЬ: Quirine Engel.
IV. CASGLIAD
У тебя уже есть всё необходимое,
чтобы стать великим.
IV.I. СРЕДСТВО СВЯЗИ: 589030847;
IV.II. ПРОБНЫЙ ПОСТ:
Дафну знобило, её изнутри разрывало на куски от бессильной злобы, ломило виски и поминутно пересыхало горло. Ей было уже наплевать, кем она выйдет из этого здания, и что про неё напишут в завтрашнем Ежедневном Пророке - не стоило сомневаться, что, если Персефона вышла сухой из воды сейчас - в прессе её представят в самом благоприятном свете.
Собраться с мыслями было трудно, но обязательно. Необходимо в скорейшие сроки успокоиться, привести себя в порядок и обдумать дальнейший план действий, иначе она - не настоящая Гринграсс. В конце концов, нужно было вспомнить, почему девушка возлагала такие надежды на это заседание суда. Отнюдь не из-за мифических чаяний на полное отсутствие фактора предвзятости у судей, а только ради того, чтобы её слова услышало как можно больше людей. Беллатрикс не была тем человеком, который смог бы признать Паркинсон виновной и приговорить к наказанию, но теперь она не сможет замять такое громкое дело, слишком многие посвящены в его детали.
Дафна и не думала сравнивать себя в силе с безумной тёмной волшебницей, но и отказывать себе в уме не собиралась. Умелый тактик уже в свои девятнадцать, она прекрасно оценивала собственные возможности и перспективы. Два года заключения, даже в стенах родного поместья, знаете ли, дают огромное количество времени обдумать каждый свой шаг. На несколько лет вперёд, если хотите, и в разных вариациях.
Из зала суда она вышла первой, не оглядываясь ни на кого, но уходить всё же не спешила. Опершись на стену в узком министерском коридоре, она ждала. Ей нужно, как воздух, жизненно необходимо, было увидеть Панс сейчас, нужно было посмотреть ей в глаза. Как хотелось увидеть там хоть каплю рассудка, который, впрочем, по мнению Даф, её бывшей подругой был утерян ещё в тот самый момент, когда она взялась помогать тем, кто признан изменниками.
Не поворачивая головы, не дёргаясь, боковым зрением Гринграсс следила за оправданной, за каждым её шагом, жестом.
Упади, споткнись, разревись или раскричись, Паркинсон, сделай что угодно, только сними эту хладнокровную маску. Я хочу крови, агрессии, оскорблений, чего угодно. Докажи, что ты всё ещё жива. Покажи, как меня ненавидишь, покажи сейчас же!
К сожалению, обычные человеческие эмоции присущи и волшебникам - по мере того, как темноволосая двигалась по коридору, в Дафне нарастали злоба и раздражение. Нет, она не раскаивалась, и, более того, отнюдь не чувствовала себя предателем. И поэтому хотела, чтобы сейчас её хотя бы убедили в том, что она сделала что-то страшное. Так было бы проще.
- Ты ничтожество, Панс.
Ей ни к чему было даже повышать голос, не говоря уже о том, чтобы вообще выказывать свою заинтересованность. Вы будете смеяться, но человек, который только что проиграл в суде, мог с самого начала пересказать наперёд все слова и действия Паркинсон. А на спор Дафна готова была даже повторить излюбленную Персефоной манеру представляться. В лицах.
- Как была им, так и осталась. Скажи, если серьёзно, тебе ведь просто хотелось почувствовать себя святой на фоне всеобщего смрада, когда ты нам помогала? Задумайся, тебя даже в школе всегда уважали не за то, кто ты есть, а за то, кто твои папочка и крестная. Кажется, только я и, может быть, Милли, думали как-то иначе. А что сейчас? Ты снова доказала, что ничего из себя не представляешь. Ты предала идеи, которыми прикрывалась как щитом. Все, кто был в зале суда, узнали мою правду, несмотря на то, что чисто формально ты была оправдана. А вообще я понимаю, конечно, родственные связи…. Но расскажи, когда ты успела научиться так хорошо ублажать министра, что стала его самой любимой шлюхой?
Мои бы слова, да в уши окружающим. В уши моей семье… Да, ваше святейшество, госпожа Паркинсон-Нотт, вы действительно не добились ничего. Я уверена, дорогая, ты про себя клянёшь меня, обвиняешь в бесчестии и тихо, пока тихо, ненавидишь. Но я права. Ты всегда знала, что я поддерживаю идеологию чистой крови, независимо от того, какой политической фракцией она выдвигается. Знала, что я пойду за свои принципы по костям да праху. И да, ты знала, что если мне придётся выбирать между дружбой и семьёй, я выберу семью. Да, возможно прямо сейчас, они считают, что я пытаюсь их бросить, пытаюсь пойти в разрез с их убеждениями, но, даже если это и так - всё делается ради их блага. Дед всегда говорил, что совсем неважно, какими способами я буду охранять имя и честь моей семьи, главное-результат.
А ты ничего не стоишь. Даже если сравнить - мы были на одной ступени всегда, но вспомни - мои родители аристократы, чистокровные, но голоса в магическом сообществе Британии они не имели никогда. Кто знал нашу семью? Мы затесались в ряды древних семейств практически случайно. Тебе же, стоило припугнуть папочкой в Азкабане - и вот, все снова у твоих ног. Ты нараспев рассказываешь свою родословную там где надо, и где не надо, кичишься своей помощью.. А что, скажи мне, что ты сделала? Иногда ты напоминаешь мне Забини, который единожды случайно поблагодарив домового эльфа, неделю ходил и рассказывал, какой он стал добрый. Ты хочешь сказать, ты безмерно помогла нам? Чем, объясни? Помощи как таковой не было. Да, ты поддерживала меня морально и рассказывала новости, но ты не рискнула в открытую идти против системы, боясь порицания.
Ты противна мне, лицемерная и эгоистичная дрянь, которая и сейчас заботится лишь о том как бы получше выставить свою победу в глазах других.
Один, вероятно очень разумный и умудрённый опытом человек, сказал - "Не говори своему другу того, чего не должен знать твой враг". Дафна давила на больные места, ухмыляясь и прекрасно понимая, что её слова в любом случае достигнут цели. Она добивалась реакции, терроризировала бывшую подругу именно тем, что обязано было её задеть, обязано было вызвать бурю эмоций. Они стоили друг друга, могли посоревноваться в высокомерии и язвительности, в бытовой подкованности или образованности. Они были похожи друг на друга и вместе, будь у них единая цель, их было бы не победить.
Но эти души горели разным огнём, и одна обязана была однажды сжечь другую. Но когда?
Гринграсс приподняла голову и совершенно пустым, безэмоциональным взглядом скосилась на спину Персефоны.
Давай, милая, что же ты замерла? Или мне обязательно нужно тебя добить? Твоя медлительность меня раздражает, где хвалёная скорость реакции? Ну же.
Ещё несколько слов. Одно предложение. И будет взрыв.
- И не споткнись, дорогая.
