Прозвучавшее имя соперника в конной сшибке заставило Гаррета криво усмехнуться - соврала гадалка. И собственные недавние тревоги показались глупыми и недостойными рыцарского звания, так что даже вспоминать о них было стыдно.
Расслабляться, впрочем, тоже не стоило. Гвардеец уже успел повидать брейвайнского принца в бою. И с уверенностью мог сказать, что воинского умения тому не занимать. Надеяться же, что в турнирных забавах его высочество окажется менее умел, чем в военных, у него и вовсе не было никаких оснований. Так что к разделительному барьеру Гаррет выехал готовый к тому, что поединок его ожидает не из легких.
Взмах флажка дал сигнал к началу сшибки.
И одновременно с ним Осборн вскинул копье, давая шпор коню и пуская того вскачь, навстречу приближающемуся противнику, чье копье, казалось, было нацелено ему в самое сердце, заставляя последнее забиться чаще. 
Гнедой сбился с шага за миг до того, как копье брейвайнского принца достигло своей цели. И, возможно, именно этим сбоем, заставив гвардейца пошатнуться в седле, он и сделал удар противника скользящим, избавив своего седока от проигрыша в этом заезде.
Вот только при этом удар самого Гаррета и вовсе прошел мимо, поразив воздух вместо щита противника.
«Бездна тебя поглоти!» - мысленно выругался гвардеец, рывком осаживая коня и стискивая зубы в ожидании разочарованного воя трибун.
Наверно, худшего удара у него не было с тех времен, когда он только учился владеть копьем.
Впрочем, впадать в отчаяние было еще рано - никакого преимущества противник не получил. А значит, исход поединка все еще был в его, Гаррета, руках. И во власти Единого.

Стоило вернуться на исходную позицию, как сразу двое оруженосцев из числа приставленных к офирским рыцарям бросились к Гаррету.
- Ваш конь, господин, - произнес один из них на всеобщем, но с сильным солинским акцентом, - он споткнулся.
- Знаю, - коротко бросил сквозь зубы Гаррет, досадуя, что эта оплошность стала заметна окружающим.
- Может быть, заменить его? – подхватил второй, озвучивая вполне разумное предложение. Разумное, но не вызвавшее у гвардейца ничего, кроме глухой злости.
Менять старого, проверенного боевого друга, пусть и отличающегося время от времени излишней строптивостью, на вышколенного, но совершенно чужого коня он не собирался.
- Только вместе со мной, - усмехнулся Осборн и, вскинув копье, пустил коня галопом сразу же после взмаха очередного флажка, знаменующего новый заезд.
На этот раз гнедой шел ровно и мягко, словно стараясь выслужиться за прежнюю ошибку. И удобно лежащее в руке копье, казавшееся продолжением этой самой руки, не могло не найти свою цель.
И нашло… Но лишь скользнуло по брейвайнскому щиту, даже не треснув, словно тот был заколдован.
Впрочем, обвинять брейвайнского принца в использовании магии Гаррету и в голову бы не пришло. Скорее, на ум приходили мысли о Едином, который таким образом давал понять, что не видит победителей в схватке двух последователей истинной веры.
В толпе простолюдинов кто-то презрительно заулюлюкал. Его поддержали, крикнув на ломаном всеобщем, чтобы чужеземные рыцари переставали обмениваться поцелуями и начинали драться как мужчины.
И мысленно воззвав к Всевышнему с мольбой сделать-таки свой выбор и, желательно, в пользу Офира, Гаррет развернул коня, готовясь к третьему заезду.

Вездесущие оруженосцы снова подскочили к нему, стоило только вернуться на исходную.
- Ваше копье в порядке, господин?! – спросил один из них, по голосу явно готовый достать замену хоть из самой бездны. Вот только это было лишним.
Гаррет мотнул головой, давая понять, что замена копья не нужна. Ни оно, ни щит не пострадали за два предыдущих заезда, и, если так пойдет и дальше, вряд ли пострадают вообще. Скорее уж, их с брейвайнским принцем кони падут от усталости, положив конец этому бесславному поединку.
И очередной сигнал к началу последнего заезда заставил сердце неприятно дрогнуть из-за опасения не проигрыша – очередной волны насмешек.
- Пошел, - прошептал гвардеец, давая коню шпор и пуская его вскачь с копьем наперевес. Нацеленное почти в грудь брейвайнцу на этот раз оно должно было если не выбить противника из седла, то хотя бы разлететься обломками. И сердце вело отсчет мгновений до этого момента в такт конским копытам…
Удар Филиппа достиг своей цели всего лишь мигом раньше. Перед глазами, словно искры, брызнули мелкие щепки разлетевшегося копья. Гаррета тряхнуло, едва не выбивая из седла. И рука с копьем предательски дрогнула, смазывая удар. Тот лишь привычно скользнул по чужому щиту, уходя мимо, под нарастающий восторженный вой трибун, радующихся наконец-то наступившей победе, но увы, не Офира.
Гаррет осадил коня и рывком поднял забрало, едва не отрывая последнее - его захлестывали досада и горечь поражения, и воздуха из-за избытка эмоций не хватало.
Кажется, не следовало торопить Единого с выбором.

[04/12/1212]

   Покусывая от волнения губы, Леонетта переплела тонкие длинные пальцы. Ветер поигрывал тяжелыми полами плаща, изредка позволяя присутствующим на ристалище гостям и участникам в очередной раз убедиться в безупречности вкуса гофмейстерины принцессы – Елизаветы Рейгрейв, графини Веллингтон. Строгое шерстяное платье с воротом под горло, выбранное графиней для принцессы, было черным, однако на солнце отливало изумрудом, контрастируя со светлыми густыми волосами, рассыпанными по груди и плечам. И будь ветер немного настойчивей – взгляд непременно остановился бы на изящном шитье лифа, имитирующим драконью чешую.
— Спинку, Ваше Высочество. Держите прямо. — чуть строго произнесла графиня Веллингтон, надавливая на спину принцессы в районе лопаток, заставляя Леонетту выпрямиться. — И подбородок. Выше, пожалуйста. Помните, что я Вам говорила? В отсутствие ...
   Дальнейшие слова графини потонули в радостных возгласах толпы, приветствующих появление на арене первых рыцарей. Заметив знакомое лицо, принцесса сильнее сжала руки, впиваясь острыми ногтями в тонкую кожу ладоней. От волнения на светлом личике принцессы появились красные пятна, которые тут же привлекли внимание графини.
— Если Вы будете принимать все близко к сердцу, Вам стоит вернуться во дворец. — уже строго с едва слышимой угрозой произнесла гофмейстерины, но Ленетта лишь отрицательно помотала головой. От переживаний пересохли губы, и сердце забилось быстрее.
   Огласили имена, и трибуны затихли в предвкушении. На арене повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь недовольным фырканьем коней. Но вот взмах флажка и рыцари несутся друг на друга во весь опор. Кони набрали скорость слишком быстро, чтобы Леонетта успела перенервничать. Взмах и рыцари разошлись в стороны, не сломав друг о друга копий. Ничья. Принцесса, на секунду забыв, как дышать, поймала себя за вздохом облегчения.
   Объявили перерыв, чтобы рыцари могли сменить коней и оружие. Воспользовавшись возникшей заминкой, Леонетта решила отвлечься от переполняющих эмоций и взглядом принялась искать герб с изображением черного вепря, надеясь обнаружить рядом его хозяина. К сожалению, из-за гофмейстерины принцесса опоздала к началу турнира, поэтому не знала, принял ли принц Хильмар ее извинения. Хотя сама девушка не верила в положительное решение, уж больно грубо вел себя солинец на пиру.
[30/11/1212 вечер]

“И тут нет” — с досадой проносится в голове принцессы, когда она, постукивая каблуками, заворачивает за угол.
   После приключения в лесу прошло два дня, но впервые за прошедшее время ей милостиво разрешили ненадолго покинуть покои и немного прогуляться, мотивируя тем, что непродолжительные прогулки должны положительно сказаться на здоровье после перенесенной лихорадки. Принцесса спорить с лекарями не стала и, улучив момент, отправилась на прогулку, пока фрейлины были заняты тем, что строили глазки гвардейцам, которые с завидным упорством продолжали их игнорировать.
   Оказавшись в каменных коридорах дворца, Леонетта решила приступить к осуществлению плана, который она вынашивала уже несколько дней, а именно извиниться перед солинским принцем за доставленные неудобства и грубое поведение. Но, приступив к выполнению задуманного, с огорчением поняла, что не так все просто.
   Она успела обойти тронный зал, тренировочную площадку, кухню и вообще бо́льшую часть замка, но Хильмара нигде не было (как сквозь землю провалился). По правде, она уже собиралась бросить глупую затею, но для очищения совести оставалось проверить библиотеку, хотя Летта понимала, что там принца точно не будет. Проложив свой маршрут через парк, чтобы случайно не встретиться с фрейлинами или, не дай бог, с графиней Веллингтон, Леонетта уже собиралась повернуть к галерее, ведущей в западное крыло, как вдруг из-за угла кто-то вышел, и принцесса едва успела затормозить, чтобы случайно не врезаться в возникшее на пути препятствие. Каково же было ее удивление, когда после секундного замешательства Леонетта признала в стоящем перед ней мужчине Хильмара Ловдунга собственной персоной.
   Видимо встреча была неожиданной не только для офирской принцессы, но и для солинца. Так как он едва не обрушил на белокурую девичью головку проклятья, но в последний момент осекся и, сменив гнев на милость, проявил несвойственное, исключительно по мнению Летты, участие.
— Ваше Высочество, — Леонетта поприветствовала принца книксеном и немного застенчивой улыбкой — Я Вас искала. Вы не прогуляетесь со мной? Обещаю, это не займет много времени. — не дожидаясь ответа, взяла мужчину под руку и ненавязчиво повела в сторону парка, желая скрыться от возможных свидетелей.
— Я хотела бы Вас поблагодарить за свое спасение. — Леонетта остановилась, когда они оказались достаточно далеко от возможных любопытных глаз, и присела на скамейку. — Даже несколько спасений. Сначала тогда в замке, потом в лесу...
   Прикусив нижнюю губу, Леонетта замолчала и помрачнела, припоминая свое приключение в лесу, ценой которого было несколько человеческих жизней. В горле возник тугой комок, а мир перед глазами начал расплываться. Девушка несколько раз моргнула, чтобы прогнать наворачивающиеся на глаза слезы — не хватало еще заплакать, — и, вернув на лицо улыбку, снова обратилась к принцу.
— И я бы хотела извиниться за свое поведение в замке барона. Я сожалею о сказанном. Правда. На самом деле я так не думаю. Поэтому, я хотела бы кое-что преподнести в качестве извинений и предложения дружбы, — Леонетта потянулась к небольшой сумке на поясе и извлекла оттуда шелковую изумрудную ленту с изображением офирского дракона. Расправив ее, она протянула ленту Хильмару. – Я почту за честь, если Вы выступите на турнире с этой лентой. Это Вас ни к чему не обязывает. В случае Вашей победы, Вы вольны выбирать королеву турнира на свое усмотрение и Вам не нужно давать ответ сейчас. Я просто прошу подумать над моим предложением. А сейчас прошу прощения, мне пора возвращаться, иначе меня опять будут разыскивать.
   Леонетта улыбнулась уже более искренне и встала, расправляя юбку. Стараясь не смотреть на принца, который наверняка обдумывал ее предложение и опасаясь, что Хильмар вернет ленту, принцесса на прощание присела в очередном книксене и направилась прочь из парка. Но, сделав пару шагов, остановилась и снова повернулась к мужчине.
— Раз я решила с Вами помириться, то буду честной. Ваш поступок, тогда в замке барона по отношению к тем женщинам... Я хочу верить, что у Вас были на то причины, но я правда не понимаю этого поступка и вряд ли когда-нибудь пойму. — Леонетта замолчала, а потом снова улыбнулась, — Но я все равно желаю Вам удачи на турнире. Хорошего вечера, Ваше Высочество.
   На этом Леонетта откланялась и направилась в свои покои, в которых ее уже дожидалась графиня Веллингтон с очередной порцией нравоучений.
[04/12/1212]

   Трибуны замерли в ожидании, кто же станет победителем. Первые два раунда были в ничью и теперь третий, должен был стать решающим.
   Едва подали сигнал к началу поединка, как два всадника вновь устремляются вперед на встречу друг другу и собственным амбициям. Стук копыт и подбадривающие крики с трибун сливаются в один протяжный звук, который эхом разлетается над ареной. Но вот рыцари почти сошлись и гулкий звон удара металла о металл заглушает все остальные звуки. Леонетта, не в силах выдержать подобного напряжения, прикрывает ладонями глаза, чтобы не видеть столкновения. Но шум, который разносится по ристалищу не спутать ни с чем: один из рыцарей вышел победителем. Удивленный вздох рядом заставил отнять руку от лица, чтобы поддаться типично женскому любопытству и узнать, кто же остался на коне. В седле остались оба, но победитель только один. Филипп Блуа, герцог Коньян и Первый маршал Брейвана, стал победителем в схватке, получив заветные очки за сломанное копье.
   Утолив свою жажду любопытства, Леонетта обиженно поджимает губы, но присоединяется к чествованию победителя, которые по мнению принцессы победил достойно. Сэр Гаррет был сильным соперником, но все же удача сегодня была на стороне брейнвайнского принца и с этим ничего нельзя было сделать. Именно так думала принцесса, наблюдая как герцог целует жалованную ему ленту, а после пожимает руку сэру Гаррета.

Турнирный доспех сквайры проверяли уже третий раз. Видар лениво гадал, от страха это, волнения или от безделья. Приготовленные загодя красно-белые копья ждали своего часа, доспехи были должным образом закреплены, и оруженосцам, вообщем то, было совершенно нечем заняться. Поэтому когда был объявлен первый поединок и Видар вышел из палатки, сквайры украдкой вздыхали с облечением.
Один из вчерашних офирцев дрался с принцем западного королевства. Было в этом нечто, что соответствовало самому духу мирного турнира. Полное отсутствие жажды крови. Не заточенные мечи, хрупкие копья с тупым концом, офирец и брейвайнец друг против друга… Видар был предвзят, этого не отнять. Он не любил драться верхом, а копейные сшибки не  любил еще больше.
Он наблюдал за боем внимательно, и все не мог отделаться от странного тягостного чувства, преследовавшего его с самого начала празднеств по поводу коронации. Он словно вышел на площадь и застал выступление ярмарочного балагана. Красочные и красивые куклы танцевали в руках у спрятанного под сценой кукольника. Дамы на трибунах, рыцари с копьями, летящие друг к другу. Удар. Треск. Восторженный и разочарованный гул вокруг.
«Соберись» - сказал себе Видар. Приступы странной рассеянности настигали его все чаще и вовсе не радовали.

Видар тронул поводья Инцитата и конь, под приветственные крики, послушно зашагал вперед. Ярла Ругаланда любили в Эгдорасе. Ярла Блодуга… не все. Хильмар был воплощением севера – с его ясной прямотой и отказом от полумеров. Позиция чуждая Видару чуть более чем полностью, однако, он ее уважал.
Солнце над турнирным полем вновь показалось из-за туч, высеребрив турнирный доспех, Видар опустил забрало шлема и принял от оруженосца тяжелое копье. Потеха началась.
Инцитат оправдывая свое имя, сорвался в галоп, едва прозвучал сигнал к началу. Видар понимал, что выбить из седла такого противника, как Хильмар можно лишь за счет скорости. К тому же, хвала богам, мишень ярл Блодуга представлял из себя знатную.
Казалось бы, на такой скорости нет ничего проще, чем выбить противника из седла. Нет ничего проще. Особенно если ударить не в центр щита, а верхний правый край. Опасный удар. Опасный и не то что бы совсем честный. За то почти гарантированно отправляющий соперника в короткий полет. И в лазарет. Видар сместил копье чуть вверх, целясь в край щита. Прекрасный план. Если попасть. Он нанес свой удар на мгновение раньше. Но вместо сокрушительного удара копье лишь мазнуло по краю щита. Видар едва не зашипел от досады. Но на это не было времени, потому что копье Хильмара ударило в его щит с сокрушительной силой, которой всегда отличался этот человек.
И этот удар Видар выдержал, удержавшись в седле. Трибуны ревели. Вероятно, часть их одобрения досталась ему, но это было слабым утешением. Не было им вовсе. Видар резко развернул коня у барьера. Хорошо, что за опущенным забралом не было видно его гримасы. И глаз. Сломанное ребро? Возможно. Плевать. Целое копье занимало его сейчас куда больше.

Инцитат недовольно прял ушами и Видар осадил его грубее, чем обычно. Досада затопила горло и горчила на языке. Турнир  - это игра, баловство и хвастовство. Вот только именно в них он не привык проигрывать. Ярл знал толк в играх в благородство и внешнем блеске. Всего этого у него хватало с лихвой. Не было одного – победы.
Видар крепче сжал копье и, дождавшись сигнала к следующей сшибке, пустил коня вперед. Он и Хильмар двигались друг к другу на такой скорости, что одно неверное движение могло кончиться для обоих весьма плачевно.
Удар. Копье уходит в сторону и даже не бьется о щит с черным вепрем. Отвратительный удар, из тех, что случались лишь в ранней юности, когда он не мог справится то с конем, то с оружием. Инцитат отступился, или же копье Ловдунга пошатнуло Видара – неважно. И даже то, что копье Хильмара тоже лишь вскользь задело щит, не служило ярлу Ругаланда оправданием в собственных глазах. Он резко развернул коня и крепко сжал поводья.
Трибуны ревели все недовольнее. Видар был с ними согласен. Танцы были и вчера, и за день до этого. Сегодня танцевать у него не было никакого желания.

Ждать сигнала в следующей было сшибке практически невозможно. Хладнокровие вероломно изменяло Видару с кем-то другим – ему хотелось пришпорить Инцитата и бросится вперед прямо сейчас. Ему хотелось направить несчастную турнирную палку не в щит, а выше – в щель между доспехами, в шею, в забрало шлема… Куда угодно. Так, как он сделал бы с копьем в бою, стараясь убить, а не выбросить из седла. В его мыслях не было ярости, собственно, к Ловдонгу – на несколько мгновений он даже забыл с кем, собственно, сражается. Впереди был враг, в руках Видара – оружие. Мир казался простым и понятным, и только турнирный флажок все портил.
Инцитат рванулся вперед, выбивая из ристалища клубы пыли. Белоснежный конь несся к противнику неумолимой стрелой и Видар вновь пошел на риск, побуждаемый горячкой сражения – выбить противника из седла. Но то ли Хильмар тайком приказал привязать себя к седлу, то ли Видара кто-то проклял перед самым боем – все случилось, как и в первый раз. Конец копья соскользнул со щита с черным вепрем. А вот копье Ловдунга нашло свою цель. Страшный удар заставил Видара не просто пошатнуться – почти вылететь из седла. Копье противника разлетелось в щепу. Трибуны взревели, приветствуя победителя.
Видар крепко сжал поводья и плавно развернул коня. Коротко склонил голову, приветствуя Хильмара, как и все вокруг. Достойная победа – и недостойное хорошего воина сражение. Зубы сводило от недовольства собой. Видар обвел взглядом трибуны и, усмехнувшись, поднял забрало. Никогда он не любил сражаться конным. Может и правда, проклятье?..

По истечении недели с поста соперника, сэру Деррику засчитывается техническое поражение. В последней сшибке победу одержал Сньольв Дёглинг, подробности сшибки описаны в мастерском посте. Сньольв получил ранение не совместимое с продолжением боя. В связи с этим, на поле для турнирных боёв на мечах выйдут оба ранее выбывших участника. В игровом пространстве это будет представлено результатами проведенной дополнительно жеребьевки.

Филипп Блуа – Видар Эдлинг
Хильмар Ловдунг – Гаррет Осборн

Начинают Филипп и Видар. Механика приведена в первом мастерском посте. Первый удар за Филиппом в первой паре и за Хильмаром во второй. Результаты бросков приводим в посте. Бросок на защиту предварительно отсылаем в ЛС Асдис, дабы получить результат заранее и учитывать его при написании поста. В данном этапе и далее посты пишем в порядке очереди, друг за другом. На отпись у каждого двое суток с момента публикации поста соперника. Время Филиппа начинается в 10 утра по МСК 22 апреля.

Неудача в конной сшибке злила. Утешения вроде «Удержаться в седле после удара Ловдунга…» были излишни. Злость Видара не имела ничего общего с гордыней или честолюбием. Он был зол на себя. Такого провала с ним, пожалуй, не случалось лет с тринадцати.
Оруженосцы суетились над его доспехом. Видар, подняв взгляд куда-то к своду шатра, молча терпел все манипуляции. Благо, мальчишкам хватало сообразительности молчать. Гул, трибун ставший почти привычным фоном, внезапно взорвался оглушительной какофонией. «Кровь» - отстраненно подумал Видар. Толпа может так радоваться только крови. Значит, кому-то не повезло. Не повезло по-настоящему. Его, впрочем, чужая кровь всегда оставляла равнодушным.
А зря. По тому что, у судьбы и удачи всегда было весьма странное чувство юмора. И мужчина не рискнул бы предположить, каким именно местом повернулись сегодня к нему эти капризные стервы.
Жребий брошен. Видар выходил на ристалище со странным чувством недовольства окружающим миром, смешанным с неуместной благодарностью неким высшим силам – вряд ли богам, но, быть может, какие-то духи были не против подлизаться.
Трибуны на сей раз приветствовали рыцарей с некоторой опасливой осторожностью, похожей на затаенную надежду, которую  очень не хочется спугнуть. Новая кровь. Больше крови. Вот чего они жаждали. Видар улыбнулся, впрочем, улыбку его трудно было не принять за оскал. Он опустил забрало шлема и шагнул вперед.
Облегченный доспех, позволял Видару двигаться почти свободно. Усиленными оставались лишь наплечники, поножи да наручи. Вместо же привычного на турнирных схватках полуторного меча-бастарда, мужчина держал на вытянутой руке широкий, но более короткий кацбальгер и баклер, заменявший ему щит. 
Брейвайнец действовал предсказуемо. То есть единственно верно. Первым делом постарался развернуть противника к солнцу, стремительно атакуя. Видар не возражал. Он буквально поднырнул под меч принца, позволяя удару достичь цели. Почти. Меч глухо ударился о пластину наплечника. Тупой удар и такая же тупая боль. Зато Видар, уйдя в нижнюю стойку, буквально поднырнул под руку соперника, прикрывая голову боклером, и нанес удар сбоку, целясь в шею брейвайнского принца – и отступил назад.

Маршал был хорош. В равном бою, когда ты зависишь только от себя – собственной скорости и ловкости, силы и удачи, Видар не боялся рисковать проигрышем. Он ухмыльнулся, уходя от удара, но баклер все же не мог заменить щит в полной мере. И меч брейвайнца вновь рубанул по доспеху. Видар почувствовал, как проминается под ударом металлическая пластина.
Брейвайнский принц действительно был отличным бойцом. Но даже у самых лучших есть слабости. Например, неуклюжий доспех, лишающий половины подвижности. Танцы с копьем, танцы с мечем… Последние, по крайней мере, были забавны.
Видар контратаковал мгновенно, обрушив на соперника град коротких быстрых ударов, нацеленных в прорези между пластинами доспеха. Удар -смена положения, удар - откат, вновь удар и снова Видар уходит за спину противнику. Он сильно рисковал, сократив расстояние до минимума, используя преимущество и одновременно уязвимость своего кацбальгера: куда большую скорость атаки за счет легкости, но куда меньшее расстояние из-за длины клинка. Впрочем, это же должно было не позволить противнику использовать щит в полной мере. Зато баклер Эдлинга, был в таком бою как нельзя кстати.

Брейвайнец был заговорен, не иначе. Не списывать же, в самом деле, его фантастическое везение на их беспомощного Единого. Тот ураган пчелиных укусов, что обрушил на противника Видар, едва ли оказался столь эффективен, как он рассчитывал. За то сам принц все же сумел достать его. В последний момент Видар вместо того, что бы подставить баклер под меч противника, принимая всю тяжесть удара даже не столько на щит, сколько на руку, повернул баклер, пуская лезвие по касательной. Клинок с противным скрежетом скользнул в низ, встретившись с закованным в латы боком Эдлинга. Плохо, но не смертельно. Вероятно, еще одно ребро могло оказаться сломанным, но, в горячке боя, он едва ли обратил на это внимание.
В отличии от прорехи в защите противника. Следующий удар совершенно точно не был ни честным, ни зрелищным и не имел ничего общего с тем возвышенным духом рыцарства, о котором с надрывом страдали трубадуры в каждом дешевом кабаке. Прежде, чем брейвайнец успел занести меч для нового удара, Видар плашмя направил баклер в шлем, а если удастся, то прямо в лицо противника. Меч же в это время должен был клюнуть в открывшуюся подмышку брейванского принца.  И Эдлинг тут же постарался вновь разорвать расстояние, резким движением уйдя назад и в сторону. За спину Ео Высочества.

Тихо на трибунах не могло быть по определению. Алисанна этого и не ожидала, но сама была более молчалива, чем обычно. Это уже отметили двое ее фрейлин и, что самое неприятное, старший брат – Джаспер. Уже отошедший от недавних приключений принц был расслаблен и беззаботен. Он сидел рядом с Алисанной, но она видела, что его тяготит женское общество – принцу хотелось бы быть там, на ристалище, сражаться за честь и доблесть, как положено рыцарю… Вот только рыцарем он пока не был. Ее Высочество, в некотором раздражении, так ему и сказала, отчего они чуть не повздорили.
Первая копейная сшибка, в которой участвовал королевский гвардеец сэр Гаррет Осборн и брейванский принц Его Высочество Филипп Блуа, уже закончилась победой последнего. Алисанна сжала в пальцах тонкий платок, сама не понимая, что за чувство ею владеет. В ней мешались досада от проигрыша офирского рыцаря и странное, подспудное удовлетворение. Никакого северного копья и смерти на нем. Сэр Гаррет был жив, здоров, почти не пострадал. Ей не придется исполнять свою угрозу, которая выглядела неприглядно даже в ее собственных глазах. С другой стороны… Алисанна упрямо вздернула подбородок и присоединилась к чувствованию победителя, который, сам того не ведая, оказался на пути суеверных страхов, отчего принцесса была ему благодарна.
Следующий бой Ее Высочество смотрела едва ли с интересом. Солинцы, как таковые ее не интересовали, а в мастерстве всадников она не разбиралась. Внимания заслуживал лишь брат солинского короля – Его Высочество Хильмар. Кажется, он, так же как и сэр Гаррет, участвовал в спасении Леонетты и Джаспера. Алисанна бросила взгляд на брата, но тот не выглядел ни благодарным, ни раздосадованным. Впрочем, Джаспер всегда умел держать лицо. Ее собственные фрейлины болели, почему-то, не за принца – хотя Филиппу Блуа достались все их симпатии – а за его противника. С Видаром Эдлингом Алисанна была знакома – племянник королевы Ранхильд провел достаточно продолжительное время в офирской столице – но знакомство это не выходило за рамки «Вы не находите, сударь, что сегодня прекрасная погода?».
Хильмар, впрочем, победил, так и должно было произойти по справедливости Создателя – хотя, может ли идти о ней речь, когда бьются язычники?
Следующая сшибка заставила Алисанну крепко вцепиться в руку брата и на долгие несколько минут пожелать оказаться от ристалища подальше. Оба противника, одним из которых был сэр Деррик, которому она накануне отдала одну из своих лент, лежали на турнирном поле. Удар силы столь страшной, что Алисанна даже не представляла, как на нее должно среагировать слабое человеческое тело, сбросил с коней и победителя, и побежденного. Нет, ей не нравились турниры. Ей не нравился Солин. Ей не нравилось…
- Ваше Высочество дрожит?.. – заботливо воскликнула простодушная Леа. – Может быть, я принесу еще один плащ? Принцесса?..
- Нет, - тихо произнесла Алисанна, стараясь не смотреть на ристалище. Ее взгляд блуждал вокруг. Отец должен был сидеть где-то рядом с Асхильд и Эйнаром, но принцесса не находила его и от этого ей становилось еще больше не по себе.
- Так странно, - еще тише сказала она Джасперу. – Еще год назад мне казалось, что турнир – это забава.

Пеший бой на мечах был не менее зрелищным, чем стремительная конная сшибка. Когда гарольды объявили противников Алисанна чуть вздрогнула и поплотнее закуталась в плащ. В детстве принцесса проявляла интерес к тренировкам братьев, что последних, разумеется, не особенно радовало. Ей никогда не позволяли тренироваться с мечом, хотя, как Алисанна знала, в Солине к подобному относились более снисходительно, и она даже некоторое время завидовала кузинам. Сейчас же…
Бой неожиданно увлекал. Алисанна с замиранием сердца следила за движениями рыцарей. Солнце играло яркими бликами на доспехах и оружии. Она не узнавала стойки и не могла разобраться в стиле боя, но неожиданный рисунок из атаки и обороны, странно завораживал. Солинец атаковал быстро, но, словно бы, беспорядочно. Его мельтешение напоминало принцессе кружение осы вокруг камня. Движение брейванского принца были более скупы – и более эффективны. О последнем, впрочем, сказал ей Джаспер. Ни один противник не упал и не пошатнулся. И до того, как северянин замахнулся щитом.
- Это!.. – только рука брата удержала Алисанну от возмущенного прыжка с места. – Это просто!..
«Бесчестно» - хотела она было добавить, но маневр принца отвлек ее, а объявленная победа растаивала все по своим местам. Принцесса поймала себя на том, что улыбается и хлопает, как маленькая девочка. И даже насмешливый взгляд Джаспера не заставил ее прекратить.
- Что? – посмотрела она на него. – Достойная победа достойному рыцарю!
Спорить с ней, конечно, никто не стал.

Оставшуюся копейную часть турнира Гаррет провел в своем шатре, желая побыть наедине со своими мыслями и переживаниями. Наедине настолько, насколько позволяли оруженосцы, не устававшие мотаться между шатром и ристалищем и сообщая о результатах каждого нового заезда.
Именно поэтому победа принца Хильмара во второй сшибке не стала для гвардейца секретом, пусть даже она была тоже не так красива, как хотелось бы толпе.
Зато о том, что третья сшибка завершилась куда более зрелищно, чем две предыдущие, узнать удалось даже раньше, чем в шатре появились вездесущие оруженосцы. Восторженный вой толпы красноречиво свидетельствовал об этом.
Известие о поражении Олфорда, отделавшегося при падении, к счастью, лишь ушибами, и ранении солинского телохранителя одной из принцесс вызвали у Гаррета смешанные чувства. С одной стороны, он был рад еще одной выпавшей ему возможности выйти на ристалище. С другой, эта радость омрачалась пониманием, что заслугой этому выходу будут вовсе не его умения, а нелепое ранение другого претендента, возможно, куда более достойного звания победителя, чем он сам.
Но, как бы там ни было, воодушевленный новой надеждой на победу, отсиживаться в палатке Гаррет больше не собирался. И за первым поединком на мечах наблюдал с интересом. Интерес подогревался тем, что одним из мечников был солинский рыцарь, знакомый гвардейцу по недавней ссоре в казарме. Тот самый, которому Осборн задолжал один хороший удар.
И именно этот неоплаченный долг заставлял желать солинцу победы, не из приязни или уважения, а ради возможности сойтись с ним на мечах в финале. Вот только Единый вновь рассудил все по-своему, второй раз даровав победу Брейвайну, оставив Осборну лишь чувство досады из-за понимания, что в ближайшее время его долг так и не будет оплачен. Что ж, как говорят священники, на все в этом мире воля Всевышнего, и одному лишь ему известны его пути и решения.
А герольды, тем временем, уже объявляли о начале второй схватки, вызывая участников. И на ристалище Гаррет выходил со смесью предвкушения победы и тревоги в душе.
Тревога была объяснима – он уже видел Хильмара в бою, и мог бы поклясться, что такого соперника у него еще не бывало.
Но, несмотря на это, он был полон решимости не упустить дарованный ему Всевышним второй шанс, и сделать все, чтобы лента Вельсунгов, украшавшая его правое плечо, стала символом победы сегодняшнего турнира.

Поприветствовав толпу, притихшую в ожидании нового интересного зрелища, гвардеец обернулся к своему сопернику. Несмотря на недавнюю ссору, Хильмар, в отличие от своего земляка, не вызывал у Осборна неприязни. Напротив, тем, что история с дракой не стала достоянием общественности и не обернулась для гвардейцев неприятностями, он вызывал лишь дополнительное уважение. А потому на приветственный кивок Гаррет ответил вполне искренне.

Обрушившийся на него первый он едва успел принять на щит, и тут же попятился, теснимый новыми ударами, не оставляющими времени на собственную атаку и не дающими пространства для маневра, чтобы зайти противнику сбоку.
На несколько мгновений звон мечей заполнил собой ристалище, а затем вдруг оборвался на высокой ноте. И в наступившей тишине Гаррет успел заметить метнувшийся к нему, словно змея, клинок, нацеленный прямо в грудь. Успел заметить и в последнее мгновение успел его отбить, уводя руку противника вбок и вверх.
А затем, пользуясь отступлением того, сам перешел в атаку, нанося обманный удар сверху, а затем резко повернув меч, ударил слева, целясь в незащищенный бок.
В настоящем бою такой удар, достигни он цели, гарантировал бы ему победу. Здесь же, в лучшем случае, он давал лишь очко. А потому, гвардеец поспешно шагнул назад, готовый принять на щит ответный удар солинца.

Удар не достиг своей цели, отбитый в последний момент, заставляя одновременно и заскрежетать зубами с досады, и восхититься ловкостью противника, которой могла позавидовать даже лесная кошка. Впрочем, стоило ли удивляться подобному умению, помня, с кем именно ему выпало сражаться?
И пользуясь тем, что отбитый удар заставил солинца уйти в бок, Гаррет снова перешел в атаку. Очередной удар пришелся по щиту, скользнув вниз. А в следующий миг меч противника взметнулся вверх, обрушиваясь на левое плечо у основания шеи раньше, чем гвардеец успел принять его на щит.
Левая половина тела полыхнула тупой болью, заставляя зарычать сквозь зубы и невольно попятиться назад, одновременно и сохраняя равновесие, и выигрывая расстояние для того, чтобы избежать последующих ударов.
Ведь ни один из них принять на щит не удалось бы. Из-за боли, мешающей не то, что действовать, даже дышать, на несколько мгновений левая рука обвисла под его весом словно плеть, наводя на мысль о переломе.
К счастью, пальцы все еще слушались и не выпускали щит, а значит, дальше ушиба дело все же не зашло.
- Чтоб тебя, - еле слышно пробормотал гвардеец с кривой усмешкой, призванной скрыть гримасу боли. Перевел дыхание и шагнул вперед, переходя в стремительную атаку, чтобы за ней компенсировать временную плохую подвижность левой руки.
Ударил сверху, вкладывая в удар все свои силы, так что даже щита он был бы чувствительным. А затем, отбив меч противника вбок, обратным движением полоснул того острием меча по животу. Удар совершенно неопасный в силу затупленного оружия, но довольно сложный для парирования.
И тут же шагнул в бок, уходя от возможного ответного удара так, чтобы не тревожить лишний раз левую руку. Пусть в этом тоже был свой риск – подставить под удар другое плечо, не успев отбить чужой меч.